В 1586—1593 годах возникла третья по счету городовая каменная (кирпичная) стена Москвы, полукольцом охватившая Кремль и Китай-город по линии нынешних бульваров. Это был «Белый город»; строил его русский зодчий Федор Конь. В 1592—1593 годах всю столицу (по линии нынешних Садовых) окружили деревянные стены Скородома. Эти укрепления, сожженные в 1611 году во время польско-шляхетской интервенции, были восстановлены в конце 30-х годов XVII века в. виде земляного вала с частоколом на нем; опоясанная им часть городской территории Москвы получила с тех пор название «Земляной город».
История государства,— писал Ключевский,— положила резкую печать на всю физиономию его столицы, на ее расположение и укрепления: видно было, что этот город рос медленно, расширяясь от центра во все стороны, захватывая окрестные селения, слагался под влиянием постоянных внешних опасностей».
Слободы одна за другой продолжали возникать и за чертой Земляного города, и в середине XVIII века они были обнесены на протяжении 35 верст Камер-Коллежским валом с заставами и кордегардиями, то есть караульнями. Этот вал (последнее концентрическое кольцо старой Москвы) возводился не в целях защиты города; его назначение состояло в том, чтобы препятствовать контрабандному провозу в Москву товаров, пошлина с которых взималась Камер-Коллегией, откуда и произошло название вала; потеряв впоследствие свое прямое значение, он долго считался границей города. Таким образом, Москва с ее «городами» и посадами росла в основном за счет слобод. По удачному выражению Забелина, слобода была «растительною клеточкой» Москвы. О количестве жилых построек в древней Москве трудно сказать что-либо определенное. Иностранные авторы XVI века в своих записках, основываясь на показаниях самих москвичей, писали о 40 тысячах московских домов — цифра, без сомнения, крайне преувеличенная. При этом неясно, шла ли речь о жилых домах или о дворах, что далеко не одно и то же. Дворами назывались тогда владения, весьма различные по своему объему. С одной стороны, простой слободской двор, состоявший из избы с немногими небольшими службами и помещавшийся на 25—30 квадратных саженях, а с другой — двор боярский, с хоромами и различными служебными строениями, привольно раскинутыми на 500—1000 и даже более квадратных сажен, входили по своему названию в один и тот же разряд. Определенные цифры о количестве московских дворов впервые дает перепись 1701 года: в Москве насчитывалось тогда 16 357 обывательских дворов.
Относительно числа жителей допетровской Москвы, в частности посадско-слободских людей, точных известий не имеется. Судя по косвенным данным, можно полагать, что в конце XVI века (в годы бурного роста Москвы) и в XVII веке, после того как Москва обстроилась и оправилась от польско-шляхетской интервенции, население столицы достигало, вероятно, не менее 150 тысяч человек.
План Москвы XVII века «с птичьего полёта». С чертежа начала XVII века.
Известное представление о количестве населения Москвы в XVII веке можно также получить, учитывая населенность посадского двора в это столетие. Относительно этого вопроса Н. Чечулин пришел к выводу, что вообще в городах (в том числе, разумеется, и в Москве) в первую половину XVII века на 100 посадских дворов приходилось 265 человек, а во вторую половину значительно больше — 358. При этом, как правило, во всех городах наиболее населенными были дворы лучших людей, наименее — людей молодших.
Во всяком случае Москва издавна была обширным и многолюдным городом. Еще в середине XVI века она показалась англичанам несколько больше Лондона, одного из самых крупных и населенных городов Европы.
Рост Москвы в XVI веке, замечает С. Бахрушин, происходил главным образом за счет расширения посада с многочисленным торговым и ремесленным населением, то есть «…тяглыми, подлежащими государственному обложению людьми, «чернью». О разрастании посада говорит то обстоятельство, что во второй половине столетия оказалось нужным придать ему законченную организацию».
Что касается состава населения посадско-слободского мира старой Москвы, то о нем можно получить достаточное представление, обращаясь к составу жителей столицы в целом.
Население допетровской Москвы, помимо высшего придворного общества, бояр, черного и белого духовенства, состояло из служилого дворянства, многочисленных приказных людей (чиновников), военных (стрельцов, пушкарей, позднее, в XVII веке, еще рейтар и солдат полков регулярного строя) и некоторого количества иноземцев. Затем, не считая огромной (иногда до 100 и больше человек в одном хозяйстве) дворни богатых и знатных людей, шло торгово-промышленное население столицы, составлявшее московский посад. Высший слой посадских людей держался особняком. Это были крупные торговцы и промышленники из всех городов России, входившие в гостиную и суконную сотни.
Как только правительство замечало, что тот или иной московский или провинциальный торговый человек «расторговался», оно «жаловало» его в ту или иную сотню, а самых богатых отличало званием гостей.
«Гость» — очень древний термин, встречающийся в источниках еще IX века. Первоначально гостями назывались купцы, разъезжавшие со своими товарами по разным городам и погостам, где в определенные сроки устраивались большие ярмарки. В Московском государстве гости были самые «денежные люди», купцы-оптовики, которые вели дела с другими городами и с чужими землями. От торговых людей гостиной и суконной сотен они отличались размером своего капитала.
Вышеупомянутый Котошихин писал, что гости имели от 20 до 100 тысяч рублей оборотного капитала; при переводе на современный счет это — огромные суммы.
Гостей было немного: в 40-х годах XVII века их насчитывалось не более 13, а в 70-х годах — 30 человек.
Большинство пожалованных таким способом обязано было непременно жить в Москве, обзаводиться своим двором. В XVII веке иной гость жил в столице так же богато, как и родовитый боярин.
Предыдущая | Оглавление | Следующая