За чертой Земляного города, в районе нынешнего Курского вокзала, находилась дворцовая конюшенная Сыромятническая слобода, где жили шорники и другие мастера сыромятного дела. Об этой слободе напоминают Сыромятнические улица, переулки и набережная.
За Москвой-рекой, наискось от Каменщиков, была расположена слобода кожевников, сохранившая свое название в Кожевнической улице и Кожевнических переулках. В этой местности когда-то стоял Ногайский двор, где татары-ногайцы в XV веке производили торг лошадьми и разным товаром, особенно кожами.
По соседству с большой дорогой, ведшей в Золотую орду, по-видимому, еще при Иване Калите возникли татарские слободы (теперь Татарские улицы и переулки), жители которых обрабатывали кожи ручным способом на Москве-реке, пониже своих поселков, вблизи нынешних Кожевников. Бок о бок с татарами, немного северо-западнее, стояла слобода кузнецов, о которой теперь напоминает Новокузнецкая улица. Надлежит обратить внимание на местоположение таких, применявших огонь, слобод, как Гончарная, Котельническая, Кузнецкие за Яузой и Москвой-рекой, на юго-восточной окраине тогдашней Москвы. Объясняется это, очевидно, тем, что ветры, особенно в теплое время, определяли направление больших пожаров Москвы с запада и юго-запада на восток и северо-восток; это давало некоторую гарантию, что пожар, вспыхнувший в Гончарах, Кузнецах и т.д., не перекинется к западу и северу, на центр города.
Кузница. С миниатюры XVI века
Кроме вышеописанных слобод, в Москве было много других ремесленных поселков. И все же они не могли удовлетворить нужд дворцового хозяйства и возросших потребностей населения огромного города. В связи с этим при Алексее Михайловиче правительством был организован ряд мануфактур в виде заводов: кирпичных поташного, стеклянного, бархатного, шелкового, сафьянового, бумажных (бумажные мельницы) и кожевенного На московских предприятиях рабочая сила была полностью крепостной. Мануфактура представляла собой только расширение ремесленного труда, в силу чего и в техническом отношении между ними не было разрыва. Но в то же время самый факт появления мануфактуры говорит о том, что старые формы производственных отношений уже оказываются здесь недостаточными. Но не в этой мануфактуре, а в растущем кустарном промысле находит В.И. Ленин («Развитие капитализма в России», глава VI) корни возникновения русской промышленности. Ремесла же московских слобод имели, как мы видели, именно кустарный характер, чем и определяется важное значение этих поселков в общем развитии русской промышленности.
Московских ремесленников можно подразделить на три главные категории. Самой многочисленной из них были чернослободские ремесленники, работавшие на частных заказчиков и на рынок.
Далее шли мастера казенных слобод. За определенный годовой оклад денежного и хлебного жалованья они были обязаны постоянно работать в государственных мастерских или «делать государево дело» у себя на дому; в отдельных случаях они являлись на службу только по вызову, когда понадобится, и тогда получали за свою работу сдельное вознаграждение. Все казенные ремесленники имели в московских слободах дворовые места, которыми они пользовались наследственно. К третьей категории принадлежали ремесленники государевых дворцовых мастерских, находившиеся в ведении разных приказов; они состояли на постоянной работе и получали постоянное жалование. В некоторых отношениях их можно даже объединить в одну группу с ремесленниками казенных слобод. Дворцовых мастеров было немного (по описи 1681 г. всего лишь 250 человек), и их, разумеется, не хватало для удовлетворения нужд огромного дворцового хозяйства. Поэтому дворцовое управление обычно принанимало еще и торговых ремесленников или делало им отдельные заказы.
Передача технических знаний и навыков, необходимых для той или иной профессии, происходила путем
ученичества, являющегося очень старинной формой обучения ремеслу. О нем упоминается уже в Псковской судной грамоте, где в статье 102 говорится о взыскании мастером с ученика платы за ученье.
В XVII веке ремесленное ученичество в Русском государстве было явлением повсеместным. Широкое развитие оно получило во второй половине этого столетия, когда был велик приток в столицу мастеров специальных профессий. Важное значение имела в настоящем случае основанная под Москвой в 1671—1672 годах новая Мещанская слобода, населенная мастерами-выходцами и военнопленными белорусами из польских владений. Мастера и ученики среди ремесленников существовали издавна. В источниках встречаются также упоминания о подмастерьях. Следует при этом иметь в виду, что в старину зачастую так называли даже выдающихся мастеров. Различие между мастером и подмастерьем (в нынешнем смысле этого слова) сводилось по существу к тому, что мастер брал самостоятельные заказы и подряды, а подмастерья этого не делали. Но они принимали очень деятельное участие в работах; например, подмастерье-холоп Алексей Корольков при сооружении государева Хамовного двора в 1658—1661 годах составлял смету и чертеж этой постройки.
Что касается отношений между мастером и учениками, то на основании так называемых рядных записей они рисуются в следующем виде. В ученье поступали как взрослые, вполне самостоятельные люди, так и преимущественно молодежь, еще находившаяся на попечении родителей. В записи указывалось, сколько лет ученик должен прожить у своего учителя. Обычный срок ученичества составлял пять лет, в течение которых мастер должен был обучить ученика своему мастерству.
Иногда ученик ничего не получал за свою работу, иногда получал наемную плату. Так, по записи 1684 года, одному ученику колокольного дела была установлена плава 5 рублей в год, но получить их он мог только при окончании оговоренного срока. Согласно записи 1695 года, другой ученик (скорняжного дела) должен был после ученья прожить в работе у хозяина шестой год и при уходе получить 10 рублей пожиточного; кроме того, мастер обязывался одеть и обуть его «по силе». Вообще в период ученья ученик пил и ел все хозяйское и носил хозяйскую одежду. Ученик обязывался во всем слушаться хозяина, его жену и детей, исполнять работы как по мастерству, так и всякую дворовую работу, беречь хозяйский двор и хозяйские «животы». В случае непослушания мастер имел право ученика «смирять, по делу смотря».
Неоднократно возникали жалобы на то, что мастер не обучает мастерству, а пользуется учеником исключительно для домашних услуг. Не реже встречались жалобы на дурное обращение мастера с учеником. Так, в 1675 году вдова Федора Воронцова отдала сына-подростка Минку серебрянику новой Мещанской слободы Гавриле Ивашневу в ученье серебряному делу сроком на пять лет. На третий год Воронцова обратилась в Посольский приказ, ведавший Новомещанской слободой, с жалобой на истязания, которым Ивашнев подвергал Минку: «И он Гаврило,— жаловалась Воронцова,— приходя, напився пьян, сынишка моего бьет и увечит не за дело». Приказ, сделав строгое внушение мастеру, вернул к нему ученика с тем, чтобы мастер его «доучивал». Вообще много было случаев, когда мальчики, «не стерпя напрасных побоев», убегали от мастеров.
Но все-таки, в конечном счете, обучение всяким ремеслам стояло на должной высоте, и результаты были положительные. Ремесленные навыки, передававшиеся из поколения в поколение, и привычка к упорному, сосредоточенному труду крепко усваивались обычно еще с юности. Благодаря этому слободские ремесленники умели мастерить не только добротные, но и красивые изделия.
Предыдущая | Оглавление | Следующая