Глава VI
Иноземческие слободы Москвы
В смертном приговоре, объявленном стрельцам, поднявшим мятеж летом 1698 года, было, между прочим, сказано, что они грозились «на Москве, учиня бунт, бояр побить и Немецкую слободу разорить». Эта слобода принадлежала к числу нерусских слобод старой Москвы. Кроме нее, в Москве существовали тогда и другие иноземческие слободы. Панскую, или Старопанскую, слободу в Криво-Грузинском переулке, близ нынешней улицы Обуха, образовали выходцы из Польши и Литвы, чем объясняется ее название. По переписи 1638 года, в ней было 52 двора, из них только один принадлежал «немчину», остальные — полякам и литовцам. Эту слободу в народе называли также слободой перекрестов, потому что ее обитатели охотно принимали православие и быстро ассимилировались с русским населением.
Здесь надлежит заметить, что иноземцы пользовались в старой Москве религиозной свободой. Так, протестанты еще при Грозном построили себе ропату (церковь) и, таким образом, открыто отправляли свое богослужение. В XVII веке они имели в Москве уже четыре церкви. В Западной Европе это было время религиозных войн и жестоких преследований инаковерующих, а потому в глазах людей, «гонимых на своей родине за религиозные убеждения, Москва представлялась хоть и отдаленным географически, но привлекающим своей веротерпимостью городом». В связи с этим немало людей переселилось тогда с «просвещенного» Запада в далекую Московию. Среди них был, между прочим, такой видный военный деятель, как шотландец-католик Гордон, впоследствии соратник молодого Петра I. Правда, к католикам в Москве относились несколько иначе, чем к другим иноверцам; объясняется это главным образом тем, что католическое духовенство всегда было склонно к пропаганде своего вероучения и вмешательству в светские дела чужого государства. Это повело к тому, что католики получили разрешение построить свой храм (костел) в Москве только в последние годы XVII века. Но вне этого ограничения католики состояли на русской службе и торговали наравне с протестантами.
Другая Панская слобода была в Замоскворечье. Ее население тоже состояло из польско-литовских выходцев. По описи 1669 года видно, что большинство из них принадлежало к офицерству московских полков регулярного строя, причем некоторые иноземцы обзавелись уже русскими прозвищами. К концу XVII века эта слобода утратила свою национальную обособленность. Память о ней сохранилась в названии церкви Марона, что в Старых Панех. Небольшая Греческая слобода (невидимому, торговая) стояла там, где теперь проходит Ульяновская улица (бывшая Николо-Ямская). Кроме того, грекам был отдан в Китай-городе Никольский монастырь, в котором, помимо монахов, проживали и торговые люди. О замоскворецкой Татарской слободе упоминалось выше; состав населения этого поселка ясен из его названия. По соседству с ней находилась Толмацкая слобода, где жили толмачи — переводчики. Их было не мало. Старая Москва, имея различные дела с иностранцами, постоянно нуждалась в людях, знающих чужеземные языки. Отдельные дворы толмачей стояли в разных частях Москвы, но за Москвой-рекой образовалась целая их слобода. По-видимому, она была населена специально теми толмачами, которые служили в приказах и по происхождению были иноземцами. Это дает известное основание отнести Толмацкую слободу к числу нерусских поселков старой Москвы.
В 1671—1672 годах за пределами Земляного города образовалась новая Мещанская слобода, память о которой сохранилась в названии Мещанских улиц. После долгой войны с Польшей в Москве появилось много выходцев, мещан, жителей разных городов, входивших тогда в состав Польского государства. Одни из них добровольно перешли в Русское государство, другие были взяты в плен, а потом отпущены на волю. Они образовали слободу, в которой в 1684 году стояло уже 659 дворов. В числе ее жителей имелось довольно много евреев.
Тяглое бремя, вследствие разнообразия «государевых служб», было распределено между жителями отдельных поселков не равномерно. Мещанская слобода, особое положение которой было определено боярским приговором (1682 г.), пользовалась особыми льготами; в частности, службы мещан были не обременительны и не требовали откомандирования большого числа людей. Мещане состояли «купчинами» и целовальниками в Посольском приказе и на Посольском дворе и производили закупку всего необходимого для этих учреждений. Они же закупали для казны ефимки, имея для этого своих агентов в Новгороде, Пскове и Смоленске. Мещане-меховщики ездили с «соболиного казной» при послах в Польшу, Швецию, Крым, были целовальниками на Сафьянном дворе, на Мещанском кружечном дворе и пр. Помимо этого, жители Мещанской слободы занимались торговлей, ремеслами, служили по найму; были лица и интеллигентных профессий, например лекарь, лекариха, живописцы; всех их объединяло происхождение из польских краев, и в слободу их приписывали «по иноземчеству».
Слобода представляла собой в основном самоуправляющуюся единицу: она участвовала в посадском тягле, облагала своих членов слободскими сборами, на которые содержала свою школу и богадельню. Но в административном отношении она отличалась от других слобод московского посада тем, что ею управляли, ведая ее «судом и расправой», особые стольники, назначавшиеся Посольским приказом. Свои должностные обязанности они отправляли в слободской съезжей избе. Следует заметить, что в Москве наряду с крайней запутанностью вообще ее уличной сети (в особенности переулков, тупиков и пр.) в XVII веке при устройстве слобод на окраинах столицы, то есть в местах слабо, а иногда даже и вовсе не застроенных, уже применялась линейная планировка с прямыми параллельными улицами. Примером этого служит Мещанская слобода, ныне четыре исстари прямые параллельные улицы, правильно пересеченные переулками. Такую линейную планировку XVII века применил Петр I, устраивая за Яузой солдатские слободы, а позднее перенес ее для подобных же слобод в новооснованный Петербург.
Предыдущая | Оглавление | Следующая