К середине XVI в. в Кремле была выстроена еще одна каменная церковь: взятие Казани было по приказу царя Ивана IV ознаменовано возведением в 1552 г. шатровой Успенской церкви в Брусенском монастыре (бывшем в то время мужским). Закладная доска, вставленная в кладку стены у северного входа, повествовала об этом событии. Каменная монастырская трапезная в описи 70-х годов XVI в. значится недостроенной.
Остальные восемь приходских церквей в городе были деревянными и простейшего типа; в писцовых книгах они обозначены «древяна клецки».
В XVI—XVII вв. государев двор, архиерейский дом, Брусенский монастырь, дворы бояр, священно- и церковнослужителей занимают в кремле значительную территорию. Ремесленники, жившие в XII—XIII вв. маленькими слободками близ Москвы-реки, а в XIV— XV вв. селившиеся отдельными уличками во всех концах кремля, теперь оказались вытесненными за пределы города. Лишь видные представители ремесленного «люда» продолжали здесь обитать.
Постоянно жили в кремле только лица, территориально связанные с ним официальной службой: воротники, стрельцы, сторожа, пушкари, рассыльщики. Лиц, служивших великому князю, насчитывалось в крепости всего 267 человек. Среди них упоминаются 30 казенных плотников, 10 кузнецов, 9 кирпичников, 8 каменщиков и 2 бирюка. Около церквей были расположены дворы причта. 67 дворов в городе принадлежали «владычным» боярам и дворянам, должность которых обязывала их проживать в кремле. В основном же дворы в городе были осадными. Обычно в них жили только «дворники», т. е. доверенные лица, занимавшиеся, кроме того, каким-либо ремеслом. Таких дворов насчитывалось 212. Князья, бояре и боярские дети — владельцы 188 осадных дворов — наезжали в город только в случае опасности или когда их призывала государева служба. Девять осадных дворов принадлежали монастырям. Любопытно, что владельцами их были не только местные монастыри — Голутвин, Бобренев и древний Спасский, но и московские — Чудов и Симонов — и подмосковные — Троице-Сергиева лавра, Угрешский и Белопесоцкий монастыри.
Очевидно, для реализации своей продукции все эти крупные феодальные монастырские хозяйства стремились иметь свое подворье в Коломне, бойком торговом городе. За стенами кремля широко раскинулись посад и слободы.
Наиболее интенсивна была застройка в юго-восточной части города. Торговая площадь — центр посадской жизни — тянулась вдоль южной стены крепости от Пятницких ворот, за которыми стояли таможенная и тиунская избы. Здесь всегда было людно и оживленно.
В связи с расширением границ Московского государства к этому времени часть основного посадского населения, теснимая «служилыми людьми», имевшими право беспошлинной торговли, переселилась на новые земли. Значительное количество пустующих дворов, упоминаемое в писцовых книгах, объясняется также голодом и мором в начале 70-х годов XVI в. и нашествием Девлет-Гирея в 1571 г. И все же в конце 70-х годов XVI в. в Коломне было примерно 3 тыс. жителей. Не считая дворянской верхушки, 25% населения было ремесленниками. Большая их часть занималась изготовлением продуктов питания и одежды. В обеих этих отраслях заметна определенная специализация — признак достаточно высокого уровня развития ремесла. Так, в писцовых книгах упоминаются «хлебники, калашники, рожечники, пирожники, портные, колпачники, холщевники, шапошники, рукавишники».
Ремесленники на посаде жили «по концам», кузнецы — в районе Кузнецкой улицы (ныне Уманьской); в Гончарной слободе, по соседству с Зачатьевской (Богоявленской) церковью, обитали гончары, изготовлявшие не только бытовую посуду, но и полихромные изразцы с рельефным орнаментом, поливные и с позолотой для государева двора и боярских хором; каменщики селились на Кирбатской (ныне Пионерской) улице. Дворы ямщиков тянулись вдоль Репенского оврага и были сосредоточены около церкви Троицы на Ямках, где в XVIII в. на месте деревянной была построена каменная церковь, существующая до настоящего времени.
В тридцати торговых рядах, начиная с «большого суконного», «пушного» и кончая «скамейным рядком», где «сидят с луком и чесноком», бойко шла торговля. В рядах было 379 лавок, но, кроме того, продажа производилась с прилавков, лотков, скамеек, в амбарах и шалашах. Всего же торговых помещений насчитывалось больше 600. Нередко на торгу появлялись и иностранные товары.
В XVI в. товарообмен Руси со странами Востока становится интенсивным. Центрами восточной торговли, помимо Москвы, были Нижний Новгород, Казань и Астрахань, на пути к которым лежала Коломна, связанная с главной речной магистралью к восточным рынкам — Волгой.
В Москву через Коломну везли не только предметы роскоши — иранские, турецкие, среднеазиатские ткани, индийские пряности и благовония, ногайских лошадей и т.д., но и продукты производственного значения, например краски, камедь, квасцы. В Коломну свозили русские товары: мед, воск, кожу, меха, железные и деревянные изделия. Здесь товары перегружались, отправлялись вверх и вниз по реке. Часть из них зимовала. С развитием торгового движения по Оке и Волге связано и изготовление в селе Дединове под Коломной грузовых судов нового типа, получивших название «коломенки».
По-видимому, Коломна не однажды была местом встречи восточных послов, которых обычно сопровождали и купцы. Так, например, в 1585 г. турецкого посла здесь встречал переводчик Тенишев. Ему был дан наказ узнать, сколько с послом прибыло «торговых людей и что с ними каких товаров…», «да роспись прислати им к Москве наперед себя». Естественно поэтому было встретить в Коломне ногайцев, армянских и греческих гостей. Коломенские купцы тоже пускались в дальний путь: в конце XV в. в Путивль, в то время пограничный город на западе, приезжали «люди торговые Коломничи и Можаечи»; в 1500 г. много «московских, тверских и коломенских гостей» в свите Андрея Кутузова, посла великого князя, отправились в Кафу.
На посаде и в слободах жилая застройка и все 22 церкви в 70-х годах XVI в. были деревянными. Только в окруженном каменной оградой древнем Спасском монастыре за торгом высился каменный собор.
Обветшавшие стены и башни кремля были вычинены в 1595 г. городовыми дел мастерами Михайлой Протопоповым и Суботой Ананским.
В начале XVII в. во время «литовского лихолетья» город, переходя из рук в руки, неоднократно подвергался разграблению. В 1611—1612 гг. в Коломне нашла временное убежище Марина Мнишек, что послужило поводом для возникновения легенды об ее якобы вторичном пребывании в Коломне в 1614 г. уже в качестве пленницы московского правительства.
К середине XVII в. Коломна, оказавшись в глубоком тылу, утратила всякое стратегическое значение. Заботы правительства посвящены теперь укреплению украинских городов. На поддержание Коломенского кремля уже не отпускается средств. Однако в середине XVII в. он еще кажется мощной крепостью; так Олеарий, увидевший город и зарисовавший общий его вид в 1636 г., записал: «…Если судить по внешнему виду, то он хорошо охраняется своими каменными стенами и башнями».
«Эта Коломна — город известный и знаменитый»,— говорит Павел Алеппский. Каменная крепость «издали бросалась в глаза высотой своих стен». Антиохийские гости имели возможность хорошо ознакомиться с городом, прожив в Коломне из-за задержавшей их чумы с августа 1654 г. по февраль 1655 г.
В своем описании Коломны, содержащем исключительно ценные сведения, Павел Алеппский восхищается мощностью и красотой кремлевских укреплений: «Стены, выстроенные из больших камней и крепкого чудесного кирпича, страшной высоты…», коломенские башни «все велики, величественны и господствуют над окрестностями». Сравнивая их с антиохийскими, он считает, что в Коломне башни «…даже лучше и красивее по постройке — удивительно крепки и непоколебимы», «скаты рва широки, огромны и все выложены камнем», и восторженно отмечает, что «несомненно — это постройка, доведенная до совершенства и достойная удивления зрителя».
Утратив свое прежнее значение пограничной крепости, Коломна не только не захирела, но к середине XVII в. уже оправилась после польско-литовской интервенции. Оставаясь главным посредником в торговле Москвы с черноземными областями, город становится крупным торговым, ремесленным и административным центром. Павла Алеппского даже удивило, что, несмотря на опустошения, произведенные эпидемией моровой язвы, торговая жизнь в Коломне сейчас же после прекращения мора снова забила ключом. Он рассказывает, что Коломна «служит пристанью, куда приходят из Москвы суда, идущие в области, называемые Казания и Астрахания», что коломенские гости «ездят в Персию и Грузию». «В этом городе бывает сборище всех купцов»,— пишет он и перечисляет товары, привозимые и приобретаемые восточными гостями: «материи, крашеный шелк, индиго, хлопок, пряности, сафьян, ладан и прочее, а взамен берут соболий мех, рыбий зуб (клыки моржа), отличные сукна и другие товары и редкости московские».
Занятно, что понедельник и четверг, бывшие базарными днями при Павле Алеппском, по традиции сохранялись в Коломне до 30-х годов нашего столетия. Посад и слободы к середине XVII в. значительно разрослись. По свидетельству Павла Алеппского, «…вне крепостной стены домов было больше, чем внутри ее…».
Застройка и в кремле, и на посаде по-прежнему была деревянной, и жители так же, как и в XVI в., селились «концами». «Каждая улица представляет как бы отдельное место»,— удивлялся Алеппский. За исключением упомянутых кремлевских храмов и старого собора Спасского монастыря «за торгом» все церкви были деревянными. Всего их насчитывалось около 25. Служилое население в связи с утратой Коломной оборонного значения резко сократилось. В конце XVII в. посадские люди — хозяева города.
Местные богачи, желая похвастаться своей зажиточностью, стремятся при жизни поставить себе памятник; в последнее пятнадцатилетие XVII в. они начинают возводить каменные церкви, которых к началу следующего столетия на посаде насчитывается уже шесть.
Предыдущая | Оглавление | Следующая